В старой Москве в Кремле стояла замечательная церковь в честь иконы святителя Николая Чудотворца, прозванной Гостунской.
Предание связывает возведение этой церкви с Софьей Палеолог, в 1472 году обвенчавшейся с великим князем Иваном III. По преданию, незадолго до падения ига Софье Палеолог явился во сне святитель Николай Чудотворец и повелел ей соорудить храм в его честь на месте кремлевского ордынского двора. Софья немедленно снарядила в Орду посольство с богатыми дарами и попросила жену хана, как равную по статусу правительницу, уступить ей эту землю в Кремле в обмен на другую территорию, поведав и о причине такой просьбы. Татары, называвшие святителя Николая Чудотворца «русским Богом», просьбу московской великой княгини уважили и Кремль покинули.
Уже в 1477 году в Кремле подле колокольни Ивана Великого появился деревянный Никольский храм. Так считал историк Н.М. Карамзин. Впрочем, историк Иван Забелин был с ним не согласен: он полагал, что после прошения Софьи Палеолог построили другую церковь – во имя Космы и Дамиана, а Никольская церковь была ее старше и к тому времени уже стояла в Кремле. Однако большинство ученых разделяют версию Карамзина как более вероятную.
Деревянный храм, построенный в 1477 году, назывался Николой Льняным: со всех подмосковных селений женщины приносили в него святить лен, холсты и пряжу. Это был исконный, очень древний обычай. Оттого-то Забелин и считал, что Никольский храм издавна стоял в Кремле. По другому же преданию, храм назывался Николой Ельняным, потому что был построен из елового дерева. Через 30 лет на его месте вознесся каменный храм.
В начале XVI века в России прославилась многими чудесами и исцелениями икона святителя Николая Чудотворца, прозванная Гостунской. По преданию, она была чудесно обретена в селе Гостунь, стоявшим на реке Гостунке, притоке Оки, близ города Белева в Калужской земле. Там для нее был построен храм на казенные средства, освященный во имя святителя Николая Чудотворца. Второе, очень редкое, предание гласит, что название иконы происходит от литовского Гостынского замка, где будто бы она хранилась. Дочь Ивана III и Софьи Палеолог, княжна Елена, вышла замуж за великого литовского князя Александра, будущего польского короля Александра I. В 1506 году он умер, и тогда икона была принесена в Москву.
Так или иначе, слава этого образа облетела Россию и оказалась столь велика, что в июне 1506 года по приказу великого князя Василия III чудотворная Гостунская икона была перенесена в Москву. Государь, только что вступивший на престол, дорожил этой святыней, как благословением, и велел построить для нее в Кремле каменный Никольский храм на месте деревянного. С тех пор Никольский храм сменил древнее прозвище «Льняной» на новое – «Гостунский». Его выстроили всего за 9 недель, а чудотворный образ украсили золотом, драгоценными каменьями и жемчугом.
Это был главный Никольский храм в Кремле. Его очень чтили и государи, и простые москвичи. Цари присутствовали здесь за литургией, а на престольные праздники в нем всегда служили митрополиты и патриархи с обязательной раздачей милостыни. Однако у этого храма быстро сложилась своя традиция. Поскольку святитель Николай почитается покровителем счастливого супружества, в этот храм приходили женихи и невесты со всей России: после помолвки они подходили к чудотворному образу святителя за благословением и молились перед ним о счастливом браке. Приходили сюда и родители обрученных – молиться о «благоденствии сочетающихся». В храме существовала особая записная книга, куда заносили имена помолвленных для молитвы о ниспослании им благословения и помощи.
Храм тогда пострадал от знаменитого пожара 1547 года. По приказу Ивана Грозного он был восстановлен, расписан фресками и в 1555 году заново освящен святителем Макарием в присутствии царя. Известно, что Грозный очень чтил Гостунский образ и часто молился перед ним, а Никольскому храму близ Белева, где прежде находился чудотворный образ, царь подарил крест.
В 1560 году у храма появился Введенский придел. Тогда это была небольшая церковь, стоявшая рядом с храмом и имевшая свой вход, но числившаяся приделом. Введенский придел был царским подарком, который Иван Грозный преподнес своему больному младшему брату Юрию Васильевичу. В тот год были отстроены его новые кремлевские палаты, и Введенский придел, примыкавший к этим палатам вплотную, был назначен домовым храмом. После освящения придела царь вместе с митрополитом пожаловал на новоселье к брату и пировал там.
Именно в правление Ивана Грозного дьяконом Николо-Гостунского храма 10 лет прослужил знаменитый первопечатник Иван Федоров. С его именем связана одна из главных страниц в истории этой кремлевской церкви, которой было суждено некоторое время пребывать и приходским храмом для московских печатников.
Первые Романовы тоже почитали чудотворный образ святителя Николая и, продолжая традицию, ходили именно в этот храм и на литургию, и на всенощные накануне престольных праздников, и на вечерни, и на молебны. Каждый правитель старался поднести дар храму: Михаил Федорович пожаловал напрестольный серебряный крест, цари-соправители Иван и Петр – лампады, а в правление Петра I в 1714 году у храма появилась частица мощей святителя Николая Чудотворца. Известно, что Петр истово молился у Гостунского образа перед началом Северной войны и вообще перед всеми своими военными походами. В «петербургский период» русской истории жизнь в этом храме не затихала. Его восстановили и после разрушительного пожара 1737 года, почти уничтожившего Кремль. В обновленном Николо-Гостунском храме присягали на верность императору Петру III, а потом и его супруге Екатерине II, когда они восходили на русский престол.
В 1812 году в разоренном, но не разрушенном храме был устроен склад сена и овса для лошадей Наполеона, а его святыня – чудотворная икона – пропала. Этого нашествия храм так и не пережил.
После изгнания Наполеона восстановление Кремля и его святынь сочли делом чести. Все силы и средства были пущены на то, чтобы возродить Кремль в его новом великолепии. Как оказалось, вросшая в землю, седая от древности Гостунская церковь этому великолепию мешала. К тому же в XVIII веке ее покрыли грубой железной кровлей, а главное, придельная Введенская церковь стояла, накренившись, как пизанская башня, «прочности не обещая».
Священник Никольского храма Михаил Александров доложил митрополиту Августину, что здание Гостунского храма «не соответствует красоте занимаемого им места». Требовалось строить его заново. И сначала никто не собирался сносить этот храм, его даже стали восстанавливать в модном тогда готическом стиле. Однако начальник Кремлевской экспедиции князь Н.Б. Юсупов высказал мысль, что было бы достойней восстанавливать столь древний храм в старинных формах, более приличествующих его возрасту. Эти изменения в проекте несколько задержали восстановительные работы. Храм даже собирались обнести галереей наподобие домика Петра в северной столице, но этим планам не суждено было осуществиться.
Император Александр I, посетивший Кремль в августе 1816 года, остался крайне доволен его новым обликом и вознамерился привезти в первопрестольную прусского короля, который, как известно, очень любил военные парады. Главнокомандующий Москвы граф Тормасов обеспокоился, что древний Гостунский храм помешает проведению парадных торжеств. Это и определило его судьбу, хотя, может быть, и сам император пожелал убрать ветхий Никольский храм, не отвечавший роскошному виду Кремля.
В октябре того же 1816 года о том вышло высочайшее соизволение. Николо-Гостунский храм следовало разобрать как «по местоположению своему и по бедности архитектуры делающий безобразие Кремлю». Царское решение о сносе не означало уничтожения самого храма: его престол, святыни, чудотворный образ и утварь надлежало перенести в новый храм, а именно в Успенскую звонницу рядом с Иваном Великим. Этот перенос Святейший Синод одобрил в январе 1817 года.
Остались свидетельства, что, когда у графа Тормасова возникла идея сноса старого Никольского храма для расчистки места под плац, митрополит Августин даже вспылил на него. Потом он все же дал согласие при условии, что снос древнего храма произведут за одну ночь. Тормасов уверил, что «за ночь не останется ни камешка». Так оно и случилось. На разборку направили полк солдат под командованием самого А. Бетанкура, строителя Манежа, и за одну августовскую ночь 1817 года Никольский храм исчез. Его камень отдали Вознесенскому монастырю, где тогда возводили церковь святой Екатерины, а место на Ивановской площади занял плац для парадов. Новый же Гостунский храм был освящен в 1818 году. Прямо над ним висели колокола Успенской звонницы.
Москвичи очень сожалели о сносе старого храма. Забелин сокрушался по поводу таких «приемов обращения с древними памятниками».
Храм в Успенской звоннице был закрыт уже после революции.
[url=http://www.pravoslavie.ru/put/070522145999.htm]По материалам статьи Елены Лебедевой[/url]
Комментариев нет:
Отправить комментарий